На рассвете Вика давно встала. В последние годы она мало спала и восход встречала в кресле на балконе. Сначала темная громада леса едва выделялась на фоне фиолетового, почти черного, покрытого россыпью звезд, неба. Потом над деревьями начинало разрастаться сияние, неторопливо вытесняющее из мира всю черноту и гасящее свет звезд. И вместо массивов тьмы и тьмы появлялись детали мира — луг за забором, дощатый посеревший от старости забор, отдельные деревья в лесу. Вике в такие моменты казалось, что она присутствует при божественном творении, когда Бог повелевал родиться растениям и животным, усложнял созданное в прошлые дни Творения. Это помогало ее утренней молитве. Само правило, много лет назад благословленное уже почившим духовным отцом, она знала наизусть и радовалась — можно было сразу молиться и смотреть на светлеющий лес.
Надо было собираться. Вика подобрала палочку и осторожно выбралась из кресла. Главное успеть до прихода муниципальной развозки. Она осторожно прошла в спальню. В квартирке и было то спальня да гостиная-кабинет, в которой старушка иной раз пила чай со своими соседями, такими же стариками. Если же приезжали внуки, то спать они ложились тоже в гостиной, прямо на ковер. Как говорил Роман, любимый внук, купивший Вике по ее просьбе эту квартирку, “мы молодые, еще 50 нет, сойдет и на ковре поспать”. Кухни не было, зачем, если обед можно заказать в деревенской столовой и он, горячий и свежий, быстро появится в окошке пневмопочты. Впрочем, Вика никогда не умела хорошо готовить. В детстве учеба, научные и спортивные кружки. Потом либо подготовка на во всем обеспеченных базах, где она жила с мужем и детьми. Либо многомесячная экспедиция, при четверти g, в тесноте старой атомной ракеты. Это сейчас, как научились делать компактные термоядерные станции, до Марса стало можно дойти максимум за пару недель, даже если вокруг Солнца. Но люди никогда не умели ждать появления комфортной и надежной техники. Как только стало возможно всерьез летать к ближайшим планетам, исследовать их и строить первые добывающие комплексы, так и начались экспедиции. Медленные, опасные. Но одной из лучших выпускниц Горного института, мастеру спорта по гимнастике, с детства мечтавшей о Космосе, нашлось место в первых астро-геологических экспедициях. И даже перейдя на наземную работу, так и не смогла научиться обычным женским делам. В семье готовкой да глажкой занимались дочери, невестки, иной раз и сыновья с зятьями. Все знали — папа и мама максимум могут поджарить яичницу, да и то подгорит. Лучше уж их вовремя от кухни прогнать.
В спальне всей мебели был платяной шкаф да узкая койка. Вика достала темное стариковское платье, надела, накинула на седые волосы изумрудный платок. В зеркале шкафа отразилась все еще стройная, хоть и старчески худая фигура. Вика и сейчас старалась, насколько могла, выполнять привычный комплекс астрогимнастики. Без него при малой гравитации мышцы ослабевают и человек вернувшись останется инвалидом. Но вот кости да суставы так не укрепишь, спецпрепараты не совершенны, отсюда и палка. На восьмом десятке догнали-таки профессиональные болячки. Она всегда о них смеялась “лучше поздно, чем никогда”.
Под навесом ожидания, у мишени привода уже ждали соседи. Тоже старики. Толя из пятого дома да Лена из восьмого таунхауза, из такой же квартиры как у Вики. Остальные были кто где, кто сам уехал мир посмотреть, кого дети забрали в гости, пара отпусков, однако. Машина должна была прийти минут через десять.
— О, вот и Антоновна подошла, — дед Толя радостно заухмылялся. — По новостям седня глаголют — в Красноярске урожай ожидают, огого какой. При мне поменьше было. Мы-то землицу на Кировцах да Беларусях пахали, даже дизельные еще попадались. Девчат, представляете, ты его заводишь, пневмостартером его брррр, а потом как заревет, задымит! И в страду по двенадцать, а то и больше часов в кабине. Потом дизелюхи списали, ну так им уж по полсотни лет было, остались только аккумуляторные. Ну это как Красноярскую ТЯЭС построили, до того на всех желающих тока не хватало. Ну а уж потом, я тогда мастером был, начали роботов присылать. Ох мы поначалу и намучились. Одно — ты его сам ведешь, сам чинишь. Землю чуешь, и тут пошибче, тут поменьше… А с роботами нас только переучивали год! Оно, конечно, робот сам и пашет и сеет и облучает и собирает. Даже оборудование сам на себя вешает. Он умный. Но дурааак! Что бы он лучше трактора с трактористом работал надо ему в рабочее задание весь опыт тракториста прописать. Так, чтоб дурак-компутер понял. И все не пропишешь, все меняется, погода разная, земли разные… Так операторы каждый раз задание и подгоняют. Людей, конечно, поменьше надо. Один оператор-механизатор десятком машин управляет. Зато класс иметь надо. Поначалу, помню, даже урожаи немного упали. Ну а щас, видно, освоились.
— Да ты, Толя, своими тракторами уже замучил.— Лена по утру была ворчлива. — Как не встретимся, так все трактора и роботы на полях. По десятому разу. Вон, к внукам в школу напросись, расскажешь. Будет этак “встреча с ветераном трудового фронта”.
— А что, трактора так трактора. Были, работал. Хорошая такая работа, мужская. Не как Антоновна, конечно, мы люди простые. Это из тебя вечно клещами тянуть надо.
— А что из меня тянуть? Всю жизнь тут живу. Как стала книжки выдавать да с инфопоиском помогать, да и до пенсии. Ваши-ж дети да внуки в моей библиотеке рефераты писали. О чем говорить? Как у нас в инфозале компы меняли на новые? Или как последние амерские “форточки” списывали? Неинтересно.
— Ну, тебе о библиотеке не интересно, а мне про мои трактора интересно. Не хошь, не слушай!— дед Толя нарочито гордо отвернулся, только глазом лукаво косил. Лену расшевелил, доволен. А поругаться не успели, тоже хорошо.
На мишень уже опускалась развозка. Пассажиров не было, деревня была начальной точкой ее маршрута. Старики заняли свои места в десятиместном салоне и машина, взвыв лопастями роторов, взлетела. Следующей точкой была ферма Зайцевых в 30 км, 10 минут полета. Потом поселок обогатительного завода, потом еще три фермы. Весь полет до цели занял около часа, салон наполнялся стариками, вызвавшими машину. Руководство района, учитывая малонаселенность и расстояния, обеспечило старых и больных жителей бесплатным транспортом, соединив жителей разбросанных поселений в единую общину.
Приближаясь к райцентру пассажиры сначала увидели громаду секторальных мультиэлеваторов, потом дома жителей, а над центром сияли золотом кресты храма. Машина опустилась на храмовую мишень. Рядом стояло еще несколько пассажирских квадрокоптеров. Свист роторов тонул в гуле колокольного звона, зовущего верных на молитву. Старики, прекратив разговоры, медленно, по ступенечке, поднялись на паперть. Людей было немного, и прямо с паперти, через пространство самого храма, сквозь невесомое кружево царских врат, старики увидели стоящего в столбе туманного голубовато-злототистого света, с воздетыми руками священника.
“Слава в вышних Богу…”